Человек в мире ценностей
Только что родившийся ребенок, улыбаясь или
плача, уже выделяет нечто и оценивает (исток аксиологии!) его эмоционально. Аксиологический
аспект философии выясняет обснования ценностного подхода и решает критерии
измерения ценности в ясных и сопоставимых категорияхю.
Аксиология является частью так называемой
практической философии. В ней ценности рассматриваются как предмет
духовно-практического отношения (освоения) по контрасту с истиной как предметом
теоретического отношения. Более конкретно, аксиология занимается исследованием
природы (сущности) ценностей и оценки, плюрализма и типологии ценностей, путей
и средств познания ценностных формирований, специфики оценочного языка.
Ценности: многообразие интерпретаций
Мир ценностей на редкость многообразен.
Многообразно и его философское осмысление. От многочисленных теорий, концепций,
точек зрения, подходов, мнений рябит, что называется, в глазах. Очень важно
поэтому оценить ситуацию в целом и наметить хоть какие-то маячки-ориентиры.
Этим непосредственно мы сейчас и займемся. Начнем с исключения того, что нам
кажется (и надеемся, не только нам) необоснованным, спорным, сомнительным.
В
философском осмыслении проблемы ценностей легко различимы три одинаково ложные
оппозиции: метафизическо-позитивистская, априористско-феноменалистская и
абсолютистско-релятивистская.
Метафизическая, в духе Платона, трактовка ценностей сводит их к неким
идеальным сущностям, особому царству бытия, небесно возвышающемуся над нашей
грешной землей. Позитивистская трактовка, напротив, не видит за ценностями
ничего, кроме человеческих страстей, чувств и эмоций. Последние вполне реальны
(наблюдаемые явления). Что до первых, т.е. собственно ценностей, то их статус
всецело номинальный (наделенные самостоятельным существованием имена).
В
априористской перспективе ценности выступают в качестве совершенно формальных,
схематически-структурных образований, предшествующих реальному жизненному опыту
и независимых от него. Более того, только с их включением, вернее - под их
влиянием, данный опыт впервые окрашивается в ценностные тона. Иначе говоря,
априоризм рассматривает ценности по аналогии с врожденными идеями, якобы
обосновывающими и направляющими нашу жизнь. Априорность гарантирует всеобщность
и необходимость ценностей, ценностных суждений. Одновременно это и их
трансцендентность относительно индивидуальной субъективности и фактических
условий жизни. В противоположность априористскому феноменалистское понимание
ценностей сводит все к здесь-и-сейчас бытию, к непосредственным жизненным
взаимодействиям и интерсубъективным ситуациям, к событийной актуальности человеческого
существования.
Абсолютистская интерпретация ценностей представляет их как нечто
неизменное, раз и навсегда данное, самодовлеющее, непреходящее, вечное.
Абсолютность ценностей выводится обычно из природы универсума или из всемогущества
(и всеблагости) Бога. Релятивистская же интерпретация ценностей замыкается в
конечном счете на субъективных желаниях и предпочтениях человека, на том, что
"нет ни хорошего, ни дурного, но лишь мышление делает вещи таковыми".
Сюда же следует отнести и все разговоры о зависимости ценностей от конкретных
обстоятельств времени и места, от этнической, культурной и цивилизационной
специфики.
Назвав
рассмотренные оппозиции одинаково ложными, мы тем не менее не отказываем им в
эвристической продуктивности. Они заостряют, делают более прозрачной саму
проблему, помогают выявить точки опоры (отталкивания) в процессе поиска ее
теоретического разрешения. Если говорить о степени эвристической
состоятельности, то ее больше всего в релятивистской точке зрения. Идея, в ней
заключенная, вообще-то верная: нет абсолютных ценностей, все ценности
относительны. Но только относительность нужно понимать не в духе релятивизма
(хотя "относительность" и "релятивность" - синонимы).
Релятивизм - это, грубо говоря, что хочу, то и ворочу. Явная крайность, и
комментарии тут излишни. Другое дело относительность как "относительно
кого- или чего-нибудь". В ней есть субъективность, но нет субъективизма.
Но
прежде чем продолжить анализ в намеченном направлении, рассмотрим
субъект-объектную структуру ценностей. Ее нам необходимо знать по двум
соображениям. Во-первых, это - проблемная ось всех относительных ценностей
(ценностей, трактуемых в терминах относительности). Во-вторых, она, на наш
взгляд, является исходной и для всех рассмотренных выше оппозиций.
Антитеза субъекта и объекта в структуре ценностей
Суть поставленного здесь вопроса лучше всего
пояснить или прояснить на каком-то конкретном примере. Скажем, на таком: Вы
утверждаете, что Ваш друг совершил благородный поступок. Предположим, мы полностью
с этим согласны - никаких сомнений ни в Вас, ни в Вашем друге у нас нет.
Принимаем сказанное и одобряем поступок. Но интересуемся: та ценность, ценность
благородства, о которой Вы только что высказались, зародилась где - в Вас или в
поступке Вашего друга? Чтобы не отвлекаться на придирки, внесем одно уточнение.
Мы, конечно, понимаем, что благородство нельзя исчерпать одним конкретным
случаем и потому будем рассматривать данный поступок как данность всякого
благородства, как зримое выражение благородства вообще.
Удовлетворяя наш интерес, Вы можете предложить не так уж и много
ответов. Самый простой (чтобы отвязаться) таков: "Я просто верю, если
хотите, убежден" или "Это мое мнение, мне так кажется". Но с
этим никто и не спорит. Мы же договорились, что Ваша искренность под сомнение
не ставится. Выясняется ведь другое, а именно, что реально за Вашей
искренностью, а прежде - за благородством стоит, возможно, прячется. Но если
все-таки говорить об аксиологическом потенциале самой Вашей искренности, то он
полностью укладывается в критически разобранный выше релятивизм.
Следующий и тоже искренний ответ: "Благородство - свойство,
качество поступка моего друга". Этот ответ нас тоже не удовлетворяет. В
поступке с определенностью фиксируется только "объективный набор":
обстоятельства и действия, но никак не благородство. Такое ощущение, что оно
откуда-то и кем-то привносится, добавляется.
Наконец, еще один ответ: "Благородство есть то чувство
удовлетворения (восхищения), которое я испытываю от поступка моего друга".
Здесь опять у нас возражения. Отождествление благородства с процессами
переживания, или глубокими внутренними ощущениями, вряд ли оправданно. Сама
форма выражения - переживание чего-то - не позволяет ограничиться одним
внутренним состоянием субъекта. Не "что-переживание", а
"чего-переживание" - родительный падеж здесь не только уместен, но и
очень выразителен. Он рождает наше несогласие с процессуально-психическим
конституированием благородства.
Обобщая приведенный пример и намечая линию дальнейшего анализа, обратим
внимание на следующие моменты. Объяснение ценностей в терминах фактической
реальности, понимаемой далее как свойства или качества самих объектов,
называется в аксиологии натуралистической ошибкой. Вот как ее раскрывает Дж. Э.
Мур: "...Если бы кто-то сказал, например, что удовольствие означает
ощущение красного и далее дедуцировал бы из этого, что удовольствие есть цвет,
мы бы имели все основания посмеяться над ним и отнестись с недоверием ко всем
его последующим суждениям относительно удовольствия". Аксиологический
натурализм имеет разные проявления или версии. Одна из самых популярных -
гедонизм. В соответствии с ней все ценности, в том числе и фундаментальные,
восходят в конечном счете к опыту (переживанию, чувству) удовольствия.
Для
нас из всего этого разбора следует один очень важный вывод, который и
зафиксируем: неразумно искать ценности только на стороне объекта или только на
стороне субъекта, в действительности они возникают и растут в точке их
пересечения. Это результат, эффект встречи субъекта с объектом. Наложив на этот
вывод установленную ранее идею аксиологической относительности, можно сделать
еще один, следующий шаг на пути к раскрытию природы ценностей.